Вперед в светлое прошлое
10 июля 2012, 15:37
Законотворческий восторг думцев не утихает: не успеваешь насладиться
одним хитом, как уже пропет другой. Еще экстравагантнее. Последний –
намерение вернуть в Уголовный кодекс клевету. Только что, всего-то
полгода назад, ее оттуда убрали. За декриминализацию клеветы тогда
единодушно проголосовали все фракции. Закон, кстати, тогда был внесен
самим Президентом. Прежним. Дмитрием Медведевым.
Так что перед нами не просто хлестаковская «легкость необыкновенная» в обращении с законом, но и соединенная, мягко говоря, с неуважением к недавнему главе государства, нынешнему председателю «Единой России». А если точнее – с плевком в его сторону: Дмитрий Анатольевич вроде тот свой закон ошибкой не признал. Согласитесь, для подобного ревизионизма нужны особой важности, чрезвычайные причины. Кое-какие пояснения общество услышало. Но о них чуть позже.
Вначале о том, почему клевету криминального статуса лишили.
Предложение декриминализировать клевету, прежде чем было услышано президентом, звучало и подробно аргументировалось правоведами на протяжении многих лет. Закон должен защищать человека от посягательств на его репутацию. Длительное время честь и достоинство личности защищались у нас только уголовным законом, каравшим за клевету. Клевета определяется как распространение о человеке заведомо ложных сведений. Проще говоря, требовалось установить, что распространитель не заблуждался, не был убежден, хоть и ошибочно, в своей правоте. А заранее знал, где правда, а где ложь.
Понятно, что доказать заведомость чрезвычайно сложно, практически невозможно. Посему случаи осуждения за клевету, да и то не бесспорные, были единичны. А незаслуженно опороченный человек не получал никакой сатисфакции.
Позже репутация стала защищаться даже гражданским правом. И вскоре выяснилось, что для человека гражданско-правовая защита и эффективнее, и полезнее. Интерес опороченного гражданина состоит, во-первых, в восстановлении доброго имени, во-вторых, в возмещении причиненного ему вреда. Гражданское право этот интерес полностью удовлетворяет: СМИ, распространившие неправду, обязываются судом опубликовать опровержение, возмещают человеку имущественный вред и компенсируют вред моральный – перенесенные им физические и нравственные страдания. И при этом не требуется доказывать заведомость, достаточно констатировать несоответствие порочащих сведений действительности. Разумеется, если это сообщение о факте, а не оценочное суждение.
Сохранение в УК клеветы в качестве преступления потеряло смысл. Более того, выявилось его вредность. Репутация человека требует защиты. Но есть еще фундаментальные для демократии ценности – свобода слова, свобода выражения мнений, право граждан получать информацию и обязанность прессы эту информацию ему поставлять. Ошибки, заблуждения в деятельности журналиста неизбежны. Особенно если учесть, что новости - «скоропортящийся товар». Поэтому все больше стран стало отказываться от уголовной ответственности за клевету. В 2002-м клевета, к примеру, была декриминализирована на Украине.
20 лет посттоталитарной жизни России показали, что осуждения за клевету не сильно увеличились. Зато резко возросло число возбужденных по этой статье УК уголовных дел. До суда они, как правило, не доходили, но существование СМИ отравляли: изъятие документов, компьютеров, серверов, многомесячные допросы сотрудников редакции. А вот обвинительные приговоры за клевету чаще всего стали политически мотивированны и представляли собой расправу за критику.
Какие же потрясения произошли в стране за последние полгода, что они вынуждают вновь возвращать клевету в Уголовный кодекс? Никаких научных исследований, статистических данных, обобщений судейской практики не предъявлено. Мотивация, приведенная «единороссом», председателем думского комитета по законодательству Павлом Крашенинниковым в поддержку законопроекта, удручает: клевета расценена им как нападение на человека - можно сказать, разновидность экстремизма. И это всё. Право же, возникает чувство неловкости.
Неожиданность – поддержка законопроекта некоторыми громкозвучащими представителями фракций коммунистов и «справороссов». Резоны таковы: в предвыборной кампании якобы сильно клеветали на их партии и неплохо было бы за это карать. Спешу успокоить: клевета – преступление против личности, привлечь к уголовной ответственности за клевету на коллективное образование невозможно.
Впрочем, что это я. Старею. Не сразу вспомнил. Если очень захочется, то очень даже можно. В СССР существовала прелестная статья – «Антисоветская агитация и пропаганда», каравшая за распространение сведений, прочащих советский государственный и общественный строй. По ней пачками отправляли в тюрьмы и психушки диссидентов. Враги уже обозначены: оппозиционеры, «иностранные агенты», хулители церкви. Неужто доживем до аналога уголовной антисоветчины? Честно говоря, не думаю. Но настроение наших думцев не позволяет такой возврат полностью исключать.
Так что перед нами не просто хлестаковская «легкость необыкновенная» в обращении с законом, но и соединенная, мягко говоря, с неуважением к недавнему главе государства, нынешнему председателю «Единой России». А если точнее – с плевком в его сторону: Дмитрий Анатольевич вроде тот свой закон ошибкой не признал. Согласитесь, для подобного ревизионизма нужны особой важности, чрезвычайные причины. Кое-какие пояснения общество услышало. Но о них чуть позже.
Вначале о том, почему клевету криминального статуса лишили.
Предложение декриминализировать клевету, прежде чем было услышано президентом, звучало и подробно аргументировалось правоведами на протяжении многих лет. Закон должен защищать человека от посягательств на его репутацию. Длительное время честь и достоинство личности защищались у нас только уголовным законом, каравшим за клевету. Клевета определяется как распространение о человеке заведомо ложных сведений. Проще говоря, требовалось установить, что распространитель не заблуждался, не был убежден, хоть и ошибочно, в своей правоте. А заранее знал, где правда, а где ложь.
Понятно, что доказать заведомость чрезвычайно сложно, практически невозможно. Посему случаи осуждения за клевету, да и то не бесспорные, были единичны. А незаслуженно опороченный человек не получал никакой сатисфакции.
Позже репутация стала защищаться даже гражданским правом. И вскоре выяснилось, что для человека гражданско-правовая защита и эффективнее, и полезнее. Интерес опороченного гражданина состоит, во-первых, в восстановлении доброго имени, во-вторых, в возмещении причиненного ему вреда. Гражданское право этот интерес полностью удовлетворяет: СМИ, распространившие неправду, обязываются судом опубликовать опровержение, возмещают человеку имущественный вред и компенсируют вред моральный – перенесенные им физические и нравственные страдания. И при этом не требуется доказывать заведомость, достаточно констатировать несоответствие порочащих сведений действительности. Разумеется, если это сообщение о факте, а не оценочное суждение.
Сохранение в УК клеветы в качестве преступления потеряло смысл. Более того, выявилось его вредность. Репутация человека требует защиты. Но есть еще фундаментальные для демократии ценности – свобода слова, свобода выражения мнений, право граждан получать информацию и обязанность прессы эту информацию ему поставлять. Ошибки, заблуждения в деятельности журналиста неизбежны. Особенно если учесть, что новости - «скоропортящийся товар». Поэтому все больше стран стало отказываться от уголовной ответственности за клевету. В 2002-м клевета, к примеру, была декриминализирована на Украине.
20 лет посттоталитарной жизни России показали, что осуждения за клевету не сильно увеличились. Зато резко возросло число возбужденных по этой статье УК уголовных дел. До суда они, как правило, не доходили, но существование СМИ отравляли: изъятие документов, компьютеров, серверов, многомесячные допросы сотрудников редакции. А вот обвинительные приговоры за клевету чаще всего стали политически мотивированны и представляли собой расправу за критику.
Какие же потрясения произошли в стране за последние полгода, что они вынуждают вновь возвращать клевету в Уголовный кодекс? Никаких научных исследований, статистических данных, обобщений судейской практики не предъявлено. Мотивация, приведенная «единороссом», председателем думского комитета по законодательству Павлом Крашенинниковым в поддержку законопроекта, удручает: клевета расценена им как нападение на человека - можно сказать, разновидность экстремизма. И это всё. Право же, возникает чувство неловкости.
Неожиданность – поддержка законопроекта некоторыми громкозвучащими представителями фракций коммунистов и «справороссов». Резоны таковы: в предвыборной кампании якобы сильно клеветали на их партии и неплохо было бы за это карать. Спешу успокоить: клевета – преступление против личности, привлечь к уголовной ответственности за клевету на коллективное образование невозможно.
Впрочем, что это я. Старею. Не сразу вспомнил. Если очень захочется, то очень даже можно. В СССР существовала прелестная статья – «Антисоветская агитация и пропаганда», каравшая за распространение сведений, прочащих советский государственный и общественный строй. По ней пачками отправляли в тюрьмы и психушки диссидентов. Враги уже обозначены: оппозиционеры, «иностранные агенты», хулители церкви. Неужто доживем до аналога уголовной антисоветчины? Честно говоря, не думаю. Но настроение наших думцев не позволяет такой возврат полностью исключать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий